Об этом и многом другом титулованного дагестанского тяжеловеса расспросил корреспондент «Московского комсомольца».
«Удовлетворен своими результатами на чемпионате мира в Лас-Вегасе»
— Билял, прежде всего, хотелось бы поговорить о твоем эксперименте: на одном чемпионате мира ты выиграл медали и в греко-римском стиле, и в вольной борьбе. Уникальное достижение, такого 40 лет не было!
— Все верно, но даже тогда, 40 лет назад, медали были завоеваны на разных чемпионатах мира, сейчас же — он объединенный. У меня была разница в три дня, и такого еще не было. Честно говоря, отходил достаточно долго, чтобы прийти в себя потребовалось немало времени. Даже не ожидал, что будет так тяжело, особенно в период подготовки. Прежде всего, было тяжко морально, не знаешь, как себя подвести к этим соревнованиям и чего ожидать. Когда выходил на схватки по греко-римскому стилю, у меня было банальное недопонимание касательно своего общего физического состояния! Я понимал, что если выложиться здесь на 100%, то у меня может не хватить сил на первенство по вольной борьбе. Но внутренние переживания я старался не выносить на всеобщее обозрение, ведь эту ответственность — выступать в двух видах — я на себя взял сам. Сейчас уже я начинаю осознавать некоторые моменты, поэтому об ощущениях и могу рассказать. Если говорить о позитивных вещах, коих намного больше, то это огромный опыт для меня, как для спортсмена. Я вырос прежде всего морально и мне это поможет даже по жизни. Перетерпел, смог преодолеть вещи, где порой были мысли сдаться. Когда было тяжело, я вспоминал, что когда пошел разговор о моем выступлении в двух видах, я дал гарантии, что смогу завоевать две медали. Тогда уже понимал, что два «золота» выиграть не получится, поэтому ехал на чемпионат мира с мыслью, что если и удастся в одном стиле стать первым, то это будет просто бонусом для меня.
— В каком виде больше думал, что получится завоевать золотую медаль?
— Было огромное желание её выиграть в греко-римском стиле. Ведь такого «золота» у меня в коллекции еще нет. Думал, что и повезет мне там больше. Во-первых, я был свежим. Во-вторых, если бы мы насобирали много медалей в классике, то в вольной нам после этого просто... Не дали бы это сделать. Такой фактор тоже присутствует. Ожидал везения хотя бы по жребию, но и этого не произошло: мне достался самый сложный вариант из всех возможных.
— После проигрыша кубинцу Лопезу были мысли, что в схватке с ним можно было сделать что-то иначе?
— Я ушел с ковра и у меня было 100-процентное понимание того, что я сделал всё, что возможно, чтобы выиграть. Поэтому нет, я полностью выложился в том поединке. Возможно, скажу громко, но мы с Лопезом равны. Единственное, где он меня превосходит: партер. Но чудес ведь не бывает, я тренировал этот аспект греко-римского стиля в общей сложности полгода! А он отборолся на двух Олимпиадах, шести чемпионатах мира... Поэтому заявлять об амбициях, о том, что заберу у него титул — наглость с моей стороны. Своим соперникам я доставлял проблемы в основном из-за огромного желания, но в плане технической подготовки, изъяны есть, даже несмотря на форсированную подготовку. Из-за этого, кстати, случались микротравмы, поэтому решили очень сильно на организм не давить, и сделать ставку на мои сильные стороны. Но для себя лично я удовлетворен тем, что у меня получилось показать на прошедшем чемпионате мира.
— Когда вообще появилась эта затея: выступить в двух стилях?
— Достаточно давно, она меня всегда преследовала. Еще с тех пор, как я в юниорах попробовал так выступить. Кстати, если сейчас у меня было три дня отдыха между видами, то тогда вообще один! И это происходило в Литве — акклиматизация полегче, плюс выступления на молодежных чемпионатах не так сильно давят на тебя морально. Я тогда и сам не особо понимал всю степень ответственности, мог что-то выиграть на кураже.
— Как считаешь, если бы вольная борьба на ЧМ шла первой — тебе было бы легче?
— Нет! В таком случае я бы не пошел на эту авантюру. Вольная забрала бы слишком много эмоций и физических кондиций, на греко-римскую меня бы просто не хватило. Ведь в плане «физики» она более затратная, на нее надо выходить только свежим. А на этом первенстве в вольной борьбе мне не хватило как раз морального состояния, я был опустошен. «Бурления» где-то там у себя внутри я просто не мог найти, выходил потому, что надо.
— Асланбек Хуштов еще в Пекине говорил, что для мотивации представлял, что его соперник у его дочери кусок хлеба отнимает...
— (смеется) А у меня даже мыслей в тот момент не было! Если бы промелькнула мотивация Асланбека, я бы, наверное, подумал: ничего, в следующий раз другой кусок хлеба найду! Примерно вот такое у меня было состояние. Меня мотивировало только одно: что я должен перед Родиной и я не могу подвести, ведь взял на себя ответственность. Нужно было завоевать лицензию на Олимпиаду для сборной, чего и требовало руководство. А для личных амбиций я уже не нашел слов, чтобы завести себя.
— В вольной борьбе у тебя уже имеется «золото» чемпионатов мира, и не одно. Есть ли желание всё-таки исправить это и по греко-римскому стилю? Возможно, не сейчас, а чуть позже.
— Да, я хочу этого. Не то что не исключаю, это одно из желаний. Та цель, которую я хочу достичь прежде, чем перейду на новый жизненный этап. Главное, что у меня есть понимание того, как к этому двигаться.
— Ради этого придется отойти от вольного стиля?
— Придется, ведь как говорил раньше — чудес не бывает. Каждый вид спорта требует к себе уважения, нельзя просто прийти и сразу претендовать на лидерство. В легкую стать чемпионом нельзя нигде.
«Еще не знаю, в каком виде буду выступать на Олимпийских играх»
— Уже решил, в каком стиле будешь выступать на Олимпиаде в Рио?
— У меня еще присутствует легкое непонимание того, где я себя лучше вижу. Не стал бы точно говорить, что я буду бороться в вольной. Скажу так: на сегодняшний день у меня есть обидчики и там, и там. Просто надо решить, кто обидел меня сильнее и на кого настроиться в первую очередь! Напасть на обоих, к сожалению, не получится.
— Верно ли говорить, что если ты решишь выступать в вольной борьбе, то в классике у нас не будет претендента-супертяжеловеса на «золото»?
— Не сказал бы. Ребятам пока просто не хватает международного опыта, но эту уверенность им можно придать. Ведь не раз были случаи с «темными лошадками», которых везли на Олимпиаду просто из-за того, что других претендентов не было. И там они выигрывали! Игры — такой праздник, на котором возможно все, включая и неожиданности, сенсации.
— В греко-римской борьбе ты выступаешь в категории до 130 кг, в вольной — до 125. Эта разница как-то влияет на тебя?
— Сейчас у меня нет каких-то проблем в этом плане. Оптимальный соревновательный вес для меня — 127 кг. Пару килограмм согнать для вольной не проблема. Раньше да, были с этим сложности, но с помощью специальной диеты и комплекса тренировок я об этом уже и забыл, хорошо чувствую свой организм. Даже кушаю, в принципе, все, просто в умеренных количествах.
— А в плане соперников? Неужели 5 кг разницы не ощущаются?
— Здесь да, некие трудности возникают. На прошедшем ЧМ это влияло. В греко-римской спортсмены намного массивнее и мощнее. Вольная борьба более подвижная, а в классике нужна именно физическая масса. Но в целом, это не такой фактор, который очень сильно мешал бы. Кстати, даже если лишняя масса есть, то ей нужно уметь пользоваться. За третье место я боролся с таким, простите, «пузаном», но именно благодаря этому он успешно защищается от проходов в ноги! А потом давит этой массой.
— Массу мышечную наращиваешь в тренажерном зале?
— Борьба — это вообще комплекс нескольких видов спорта. Мы работаем не только в качалке, но занимаемся и легкой атлетикой, и плаванием, и игровыми видами спорта, и даже гимнастикой! От всего есть свои плюсы: реакция, подвижность, сила...
— Если не секрет, то из чего состоят твои тренировки с «железом»?
— Они у меня больше кроссфитовские. Становая тяга, рывок, толчок, присед и жим лежа — все это стараюсь уместить в одну тренировку, пять подходов по пять повторений.
— Бытует мнение, что лучше ребенка сначала отдать поработать в тренажерном зале, а уже потом — в борьбу. Чтобы он обзавелся необходимым мышечным каркасом, и потом уже развивался на ковре.
— В этом есть доля истины, но я бы так не делал. В борьбе ведь что главное? Чувство ковра. А его можно приобрести только с самого детства, нарабатывая этот навык.
— Или если это чувство — врожденное, дано свыше...
— Все верно. Особенно интересно наблюдать, когда талантливые ребята сходятся в схватках с трудоголиками. В этом случае даже тем людям, которые в борьбе не разбираются, любо-дорого смотреть.
«По контракту я смогу совмещать бои в UFC и борьбу»
— Часто вспоминаешь произошедшее перед Пекином? То самое отравление, из-за которого не смог поехать на Олимпиаду.
— Я-то может и нет, а вот организм — заставляет вспоминать. С этим придется жить. Есть факторы, которые постоянно преследуют, где-то подводит здоровье, но углубляться в подробности я не хочу. В голове ту ситуацию отпустил и забыл. Сейчас борюсь только с последствиями. Врачи говорят, что сам факт того, что из того положения смог выбраться — уже успех, а то, что я требую от себя еще и результатов в спорте, уже сверхнорма. Поэтому организм иногда и подводит. С 2008 года после каждого чемпионата мира я летаю в Германию на операции. Потом восстанавливаюсь, и вновь первенства России и мира, так по кругу. Только сейчас, после Лас-Вегаса, я не полечу, иначе просто не успею привести себя в форму к Олимпиаде в Рио.
— Когда такие трудности возникают, откуда ты берешь мотивацию не сдаваться?
— В таких моментах главную роль играет духовная составляющая. Религия, святая книга, без этого всего тяжело. Вера во Всевышнего помогает мне во всем. Плюс есть люди, с которых ты берешь пример, с которыми советуешься. Многие из них проходили очень тяжелые моменты. Взять Сан Саныча Карелина: человек 12 лет не знал другого цвета медали, кроме золотого. И когда хотел поставить яркую точку в своей карьере, выиграть четвертую Олимпиаду, он вдруг проигрывает. Можно же представить, каково ему было морально сложно преодолеть такое. Чемпионка UFC Ронда Роузи, у нее тоже нелегкая судьба. Из дома уходила, жила в машине... Но те, кого не сломали разные трудности, и достигают своих целей.
— Раз уж ты заговорил о UFC, расскажи о своем переходе в смешанные единоборства. Как был заключен контракт с лучшей лигой мира?
— Я тренировался в своем обычном режиме, как со мной связался менеджер Мурат Кештов. Позвонил и спросил, есть ли у меня мысли выступить в боях без правил? Я сказал, что сильно об этом не задумывался, но отметил, что если и выступать в ММА, то сразу в элите, то есть в UFC. Следом он провел встречу с заместителем Даны Уайта (президента UFC, — прим. «МК»), показал им мои видео, они меня изучили и уже через неделю мне позвонили с предложением заключить контракт на пять боев.
— Какие-то проблемы при этом были?
— В целом нет, но я сразу сказал, что у меня основная цель — Олимпийские игры. Они пошли на встречу и отдельным пунктом в нашем соглашении прописано, что я могу выступать и в борьбе. Я обременен только тем, что если и перейду в ММА, то только под эгиду их организации. Таким образом, это не обязательно произойдет сразу после Рио-де-Жанейро, но в планах у меня именно лето 2016 года.
— Как же Дана Уайт пошел на такие условия?
— Ему это стало интересно прежде всего из-за моего совмещения стилей. Во-вторых, в тяжелом весе в UFC нет ярких выходцев из олимпийских видов спорта. С точки зрения развития организации, если я буду их представлять еще и на ОИ — это очень интересно. Такое ведь будет впервые.
— Сколько тебе нужно времени, чтобы освоить ударную технику для первого боя в ММА?
— Я уже несколько раз захаживал в залы к боксерам, тайским боксерам, поэтому некое представление имею. Думаю, что где-то полгода углубленных тренировок хватит для дебюта.
— Что думаешь вообще о тяжелом дивизионе?
— Он хорош, чего лукавить. Кейн Веласкез, Джуниор Дос Сантос, Андрей Орловский. Мы с ним, кстати, тренировались. Рад, что у него некий реннесанс сейчас. В UFC находятся те люди, которые готовы работать, и это привлекает. ММА для меня вообще будут новыми эмоциями, и это поможет отдыхать от борьбы именно психологически. Такое тоже иногда необходимо.
— А от спорта, именно психологически, как отдыхаешь? Я вот например слышал, что ты на фортепиано играешь...
— Есть такой момент. Правда, года с 2011 я за него не садился. Но сейчас если дня на три закрыться в помещении, с фортепиано и с нотами, то смогу сыграть вновь!
— Как получилась такая смесь — спорта и музыки? Учился в музыкалке?
— Нет, на школу не хватало времени из-за тренировок. У меня мама всегда хотела, чтобы я освоил какой-то инструмент, потому что сама играла на пианино. Мы нашли репетитора, который приходил к нам на дом, и после тренировок я час-полтора с ним занимался. А в музыкальной школе, кстати, мне сказали, что слуха у меня нет и можно даже не пытаться освоить. Меня это задело и я решил научиться! Да, со слухом в итоге были некие проблемы, но я тупо заучивал ноты на клавишах и воплощал это в жизнь.
— После тренировки не сложно было еще сидеть за фортепиано?
— Я тогда даже и не думал об этом. Мне нравилось чем-то заниматься.
— Ребятам по сборной играл?
— Конечно! На сборах постоянно, если было фортепиано. Выглядит это, чего скрывать, забавно. Два метра, 130 килограмм, покоцанный, с поломанными ушами, сидел и играл... Но ноты я и сейчас помню. Так что, думаю, еще сыграю!
Алексей САФОНОВ
